Золотой урожай - Страница 39

– Ну, что случилось на этот раз?

Джейн с трудом разжала губы.

– Я… Я… ничего такого… ничего не случилось. Сэнди хочет…

Она не в силах была продолжать. Сэнди, заикаясь, произнесла:

– Я хочу тебя кое о чем спросить. У тебя есть время выслушать? И… и… давайте присядем, у меня ноги трясутся. – Она упала на траву, как будто ноги действительно не держали ее. – Это касается моего папы.

Пронзительный взгляд серых глаз спокойно переместился с Сэнди на застывшую на месте Джейн. Затем Грант посмотрел на дом. Казалось, он хотел проверить, может ли Мара увидеть или услышать их. Убедившись, что матери Сэнди поблизости нет, он опустился на корточки перед ребенком.

– Хорошо, куколка, но прежде чем ты спросишь, можно я открою тебе один секрет? Знаешь, мне очень хотелось поговорить с кем-нибудь, а больше всего с тобой, о смерти Джона, твоего папы, и я так рад, что ты сама, по собственной воле, решила сделать то же самое. Садись рядом, Джейн, ты уже все знаешь, и подозреваю, именно ты и подобрала ключик к этой дверце.

Джейн воздержалась от напоминания о том, что это он попросил ее узнать когда-то о причине страданий своей племянницы. Вместо этого она тоже молчаливо опустилась на мягкую траву. Девочка почувствовала смятение Джейн и инстинктивно встала на ее защиту.

– Грант, пожалуйста, не сердись, что Джейн сейчас вместе со мной. Без нее я бы никогда не набралась храбрости и так ни о чем бы тебя не спросила…

Грант заметил, как Джейн в смущении опустила длинные ресницы, и в уголках его глаз появились насмешливые морщинки.

– Ну хорошо, девочка, твой телохранитель рядом. Начинай.

Сандра бросила нервный взгляд на дом, затем снова с сомнением посмотрела на Гранта. Он не спускал с нее спокойных, пристальных глаз, и Сэнди, наконец, решилась. Джейн восхищалась его умением держать себя в руках. Она была готова руку отдать на отсечение, что он раньше и не подозревал о том, что плохое настроение и странные выходки девочки вызваны размышлениями о причинах гибели отца. Она увидела, как пепельно-серые глаза потемнели от жалости к ребенку. Загорелая рука медленно и привычно пригладила непокорную прядь. Джейн уже знала, что означает этот жест – Грант погрузился в глубокое раздумье.

Наконец он заговорил. Его голос был решителен и полон любви и жалости к племяннице.

– Сэнди, я просто осел. Мне надо было давно-давно догадаться, что ты, должно быть, случайно услышала одну из версий аварии, и тогда тебе бы не пришлось так долго набираться мужества, чтобы подойти ко мне с этим вопросом. Теперь я понимаю, до тебя дошла какая-то сплетня, сплошная ложь, которая распространилась еще до того, как стали известны настоящие факты.

Он остановился, взял дрожащую руку девочки и сжал ее в твердой ладони. После тяжелой паузы он медленно заговорил снова, тщательно подбирая слова:

– Твой отец погиб из-за неисправности в машине – что-то отказало в системе управления. Случилось так, что в это время за рулем сидела мама. Она ни в чем не виновата. Все остальное сплетни, сплетни… Машина перелетела через ограду моста и рухнула в реку. Маре повезло, а твой папа… Джон… он не мучился, родная, Господь сразу же забрал его. Ты понимаешь, куколка?

Глаза Сэнди заблестели от слез, но она не отрывала доверчивого взгляда от дяди.

– Да. Я знаю, ты не будешь мне лгать. Я очень рада, что папа не мучился. – Ее голосок дрогнул. – Я тоже рада, что мама не пострадала.

Они помолчали. Потом Грант вздохнул.

– Если бы моя куколка раньше спросила бы об этом меня или маму, то не было бы напрасных слез и страданий. Теперь скажи мне, родная, может быть, тебя еще что-нибудь беспокоит?

Грудь Джейн разрывалась при виде такой нежной, неподдельной серьезной заботы Гранта о дочери брата. Сэнди подняла голову и также серьезно ответила:

– Да, Грант. Я ужасно переживаю и стыжусь, что могла так плохо думать о…Маре.

Грант провел рукой по рыжим волосам девочки, утешая ее.

– Ну, теперь все позади, и ты вполне можешь исправить положение, показывая маме, как ты любишь ее. Начни прямо сейчас. Например, зови ее не Мара, а мама. Как ты думаешь, я прав?

Девочка доверчиво прижалась щекой к его руке.

– Джейн то же самое сказала на пикнике, но мама любит, когда я называю ее Марой, и, мне кажется, ей вряд ли понравится, если я буду обращаться к ней иначе. Грант, мне следует признаться, что я плохо о ней думала? Я, наверное, должна попросить у нее прощения?

Сама мысль об этом отозвалась дрожью в маленьком тельце, и Грант поспешил на помощь.

– Не надо, Сэнди. Ты же не виновата. Ты просто заблуждалась – отсюда и плохие мысли. А все эти глупейшие сплетни! Не говори маме, она опять расстроится и будет переживать. Называй ее, как и раньше, если она того хочет, и оставайся такой же жизнерадостной девочкой, какой ты всегда была. Я просто уверен, все будет хорошо! И твоя подружка думает то же самое. – Он поднял глаза на притихшую девушку, сидевшую сбоку от Сэнди. – Разве не так, Джейн?

Джейн молча аплодировала Гранту за то, как искусно он справился с непростой ситуацией. Он просто молодец, что не стал расспрашивать девочку о навете, который отравил ее существование. В глубине души она пожалела Гранта: почему ему, а не матери Сэнди пришлось вести такой тяжелый разговор? Девочка просто боялась обратиться к Маре за помощью… Вопрос Гранта застал Джейн врасплох, и она застыла, не в силах вымолвить ни слова.

Что-то вдруг отвлекло ее внимание, и она посмотрела на дом. С низких ступенек веранды заученной лениво-грациозной походкой спускалась Мара. Она, конечно же, заметила маленькое собрание на траве, но, естественно, не имела понятия ни о вызвавших его серьезных причинах, ни о принятых на нем не менее серьезных решениях. Джейн порывисто встала и отряхнула с юбки сухие стебельки. Смущение ушло, и она смогла сказать: